11 и 12 марта в Театре Алигьери в Равенне будут представлены два новых прочтения «Обряда весны» и «Жар-птицы».
Двадцать два танцовщика померяются силами с музыкальными страницами, вошедшими в историю (и легенду) танца. Это «Вечер Стравинского», которым Балет Маланден Биарриц предлагает увенчать танцевальный маршрут сезона 2023 года в театре Алигьери. 11 марта (20.30) и 12 марта (15.30) труппа возвращается в Равенну с «Жар-птицей» и «Обрядом весны», диптихом под знаком возрождения и жизненной силы. Первое название переосмыслено Тьерри Маланденом, основателем и художественным руководителем, чей хореографический отпечаток уходит от классической балетной культуры, чтобы бросить современный взгляд на силу, чувственность, виртуозность, но также и человечность танцующего тела.
Стравинский и Фокин использовали традицию русских сказок для дебюта в Париже в 1910 году для дягилевского «Ballets Russes». Маланден, с другой стороны, сосредоточился на символизме существ, связывающих небо и землю, вплоть до того, что превратил жар-птицу в «паромщика света», который приносит утешение и надежду человечеству. Даже «Обряд весны», по словам Мартина Харриага, восходящей звезды французской хореографии, сотрудничающего с труппой с 2018 года, стремится сохранить мифическое и священное измерение в неприкосновенности, но при этом придать ему оттенок современности. Ярко выраженный телесный и взрывной язык восстанавливает всю ярость и тайну возрождающейся природы, жизненный импульс, который расцветает в движении и ритме.
«Моя культура — это культура классического балета, и я без всяких комплексов остаюсь к ней привязан, — объясняет Тьерри Маланден, — потому что, признавая, что художественные и социальные коды принадлежат другой эпохе, я считаю, что этот материал, унаследованный от четырехвековой истории, дает танцовщикам бесценные ресурсы и материал. Поэтому мне нравится становиться классическим для одних, современным для других, просто в поисках танца, который я люблю». Танец, — добавляет он, — который не только оставляет след удовольствия, но и соединяется с сущностью священного как ответ на трудности бытия».
Философия создания танца, которую «Вечер Стравинского» полностью отражает, опираясь на музыку композитора, которая оставила неизгладимый след в карьере таких хореографов, как Фокин, Нижинский, Массине, Баланчин, и оставила место для бесчисленных версий и интерпретаций. Для «Жар-птицы» Маланден работал над сокращением оркестровой сюиты, уже использованной Баланчиным в 1945 году. Вдохновленная комментарием композитора Рейнальдо Хана о «чистейшем, сильном дыхании, идущем сверху», хореография вызывает в памяти Святого Франциска Ассизского, поэта природы, беседовавшего со своими братьями-птицами, а также Феникса как символ бессмертия души и воскресения Христа.
Мартин Харриаг, напротив, находит отношения между человеком и природой столь же увлекательными, сколь и тревожными. В «Обряде весны» возрождение жизни — это также борьба за выживание, жестокая поэзия, скрытая в иконоборческом гении творения Стравинского. Харриаг сохраняет первоначальное намерение композитора изобразить языческий обряд, то «темное и огромное чувство в момент, когда природа обновляет свои формы, темную и глубокую волну всеобщего импульса», как отмечал сам Стравинский в статье 1913 года.
В согласии с грохочущим ритмом музыки, Харриаг отказывается от жестикуляционного лиризма, чтобы сосредоточиться на выразительной силе примитивного движения и фрактальных фигур, в которых группа танцоров разворачивается, обволакивается, сжимается. Здесь также нет недостатка в цитатах из обширной галереи исторических интерпретаций, например, в топтании, обозначающем пульсацию весны, взятую Нижинским, что в то время было разрывом с классическим языком.